Jok, 54 - 19 января 2007 17:49

Когда-то, я тоже был юн. Мне так же как и вам лезла в голову всякая муть. А еще мне, также порой нечем было заняться. И я тоже...
Вообщем, осень 1987. Москва. Улица Покровка. (тогда Чернышевского) я сижу в гостях у друга и жду его прихода. На улице идет октябрьский дождь, прямо напротив окна, у которого я и сижу троллейбусная остановка. На ней под дождем одиноко стоит человек. Ждет. Жду и я. Мы оба ждем. Я друга. Он... а что ждет он? И вот что получается, когда у тебя есть лишнее время, и ты начинаешь задавать себе глупые вопросы: С той стороны дождя

Она так неожиданно возникла из-за водяной завесы, что он даже вздрогнул. А она не слова не говоря, пристроилась под его зонт, и там замерла как водяное изваяние. Вода из которой она только что вышла еще стекала по ее длинным тонким волосам, на такой же длинный плащ и дальше вниз на землю. Несколько капель висели на пушистых ресницах, обрамлявших, невероятно зеленные глаза. От глаз этих исходило какое то, дьявольское
сияние, отчего стоять рядом становилось просто жутко. Не замечая его, она внимательно вглядывалась в даль, завешенную дождевой шторой. Время для него как будто остановилось, а вместе со временем, казалось, остановился дождь. Нет, нет не кончился, а именно остановился. Дождевые капли повисли в воздухе, да так и остались висеть, между небом и землей. Он не мог сказать сколько времени они простояли не шелохнувшись под этим повисшим дождем. Но вдруг, она встрепенулась и повернулась к нему, блеск в ее глазах сразу исчез. Он встряхнул головой отгоняя это наваждение, подошел автобус.

Нащупав рукой выключатель, он нажал клавишу. Свет вспыхнул на мгновение, ослепив и погас.
- Погоди, у меня где-то здесь были спички, – он торопливо начал ощупывать карманы.
Она посмотрела на него, и он увидел как в темноте блеснули ее зубы, она улыбалась, но более удивительно что в темноте светились ее глаза, холодным зеленным светом, так светятся глаза кошки во мраке. По спине пробежал холодок, и сердце на секунду сбилось с темпа. Это продолжалось мгновение, она опустила глаза, и улыбка исчезла с лица. В кромешной темноте, она прошла в комнату, и оттуда скрипнуло кресло. В конце концов ему удалось найти коробок спичек, сняв лежащую, на полке, над дверью свечку, он тоже прошел в комнату.
Колеблющийся огонек сразу же отогнал темноту в углы комнаты, осветив столик, диван и ее, сидящую в кресле у окна, поджав под себя ноги. Снятый плащ висел на стуле рядом, а на ней был зеленный костюм.
-Тебе очень идет этот цвет.
Она улыбнулась, но не чего не сказала. Повесив плащи он вернулся, достал из бара бутылку и два фужера, поставил их на стол.
-Что бы согреться.

…

На улице идет дождь, он идет без остановки уже третий день. Струй дождя просто повисли в воздухе, закрыв мир серой пеленой, отгородив здесь, стеной воды. И кажется, ничего нет за этой стеной, впрочем, ничего нет и здесь, ничего кроме дождя.
Под фонарем, на троллейбусной остановке стоит человек. Он стоит так уже давно, холодные струи сбегают по его волосам, по лицу, дальше по плащу, и стекают под ноги на осеннюю, опавшую листву. Человек этот давно промок, но кажется не замечает этого, он абсолютно неподвижен, и от долгого, пристального взгляда начинает казаться, что смотришь на картину: “Человек под дождем, в раме оконного стекла”.
Он отрывает взгляд от человека за окном, и переводит его на свои руки. Длинные тонкие пальцы музыканта сжимают карандаш, и все это время рисуют что-то бессмысленное на небольшом листке бумаги, вверху которого мелким женским подчерком несколько слов: - «Прости. Я больше так не могу»
Карандаш ломается, какое то время он смотрит на обломки, потом встает и идет на кухню. В темноте зажигает газовую конфорку, садится напротив. Через стеклянный чайник можно наблюдать, как горит огонь, на дне и боках чайника появляются воздушные пузырьки, они становятся больше, отрываются от дна и поднимаются на поверхность. Пузырьков становится все больше и больше, вода бурлит, чайник вскипел. Он бросает в кружку щепотку чая и два куска сахара, обычная вечерняя доза, и замирает с чашкой в руках. Сейчас он сам похож на сюрреалистическую картину. Из темноты, светом газовой конфорки, выхвачено и окрашены синим, часть лба, нос, скула, бок чашки.
Идет время.
В темноте на кухне начинают бить часы. Звук боя кажется выводит его из стопора, он встает, оставляя на столе не допитую чашку, и идет в ванну. Открывает воду пару минут смотрит как течет вода и начинает раздеваться, рубаха, брюки, носки, и ложиться в ванную. В воду падает бумажка с надписью «Восток».
Вода в ванной постепенно окрашивается в красный цвет. На улице идет дождь. Капли стучат в окно и струями сбегают вниз по мокрым стенам, в лужи с опавшей листвой. На кухне по-прежнему горит конфорка. К мерному шуму дождя за окном добавляется такой же мерный шум льющейся из крана воды. Человек в ванной кажется что спит.
Часы на кухне бьют восемь. Резкий порыв ветра распахивает окно, и сдувает со стола листок с какими то каракулями. Какое то время ветер кружит его вместе с опавшей листвой, и опускает в лужу, прямо под ноги, одиноко стоящего, на троллейбусной остановке, человека. Буквы в верхней части листа расплываются, превращаясь в бессмысленные чернильные пятна. Человек смотрит на часы, и в воздухе замирает едва слышно сказанное:
- Ну, вот и все.
Несколькими секундами позже, его фигура исчезает за пеленой дождя.

Сверху, на землю падает дождь. В своем холодном величии, он смывает с нее грязь и краски, смывает с сердец радость и боль, оставляя только серую безликость. И не выбраться из нее, и не докричаться наружу. Одинокий дождь – отец одиночества. Шумит вода, низвергаясь потоками на головы и сердца людей.
Бож�

• 
• 
•